Эндрю Корыбко: Путин не пренебрег угрозой ИГИЛ накануне теракта в «Крокусе»
Запад подозрительно дружно начал продвигать версию, что предупреждал Кремль о намерениях исламистов, но там к этому не прислушались
Эту теорию заговора опровергает задокументированный факт: всего за несколько дней до нападения Путин приказал ФСБ «серьезно усилить» антитеррористические меры и напомнил о том, насколько опасными могут быть подобные угрозы, если они связаны с Киевом и/или его западными патронами, на что он намекнул.
Последняя конспирологическая теория о теракте в «Крокус Сити Холл» утверждает, что президент Путин отнесся без внимания к угрозе ИГ («Исламское государство») * в преддверии теракта. Якобы доказательством этого были его слова, обращенные к ФСБ за несколько дней до случившегося.
Президент России сказал: «Напомню и о недавних, прямо скажем, провокационных заявлениях ряда официальных западных структур о возможности терактов в России. Все это напоминает откровенный шантаж и намерение запугать, дестабилизировать наше общество».
Эта цитата была вырвана из контекста изданием Business Standard, чтобы создать впечатление, будто Путин высокомерно отбросил предупреждение американского посольства о нападении, которое готовится на «большие скопления людей в Москве, включая концерты». Предупреждение было опубликовано через 48 часов после того, как спецназ ФСБ раскрыл террористическую ячейку, готовившую нападение на синагогу. Источник в спецслужбах также подтвердил в субботу, что Россия получила от США информацию общего характера, без конкретики. Однако при этом не учитывается вся остальная часть речи Путина:
«Прошу ФСБ совместно с другими спецслужбами и правоохранительными органами при координации Национального антитеррористического комитета серьёзно усилить антитеррористическую работу по всем направлениям, понимая, что мы имеем дело с сильным, опасным противником, в арсенале которого — широкие информационные, технические, финансовые возможности, что там говорить, мы знаем их возможности по всем этим направлениям, включая методы разведывательной деятельности, да и террористические методы.
Достаточно вспомнить подрывы Северных потоков в Балтийском море. На всё идут".
Если читать между строк, Путин подразумевал, что Киев и/или его западные покровители могут быть как-то связаны с угрозами ИГ, которые предшествовали теракту в пятницу вечером. Поэтому он приказал службам безопасности «усилить антитеррористическую работу». Задержание террористов на следующий день добавило веса этим подозрениям, когда выяснилось, что те пытались бежать в Украину, где у них, предположительно, были контакты.
После того, как Путин поставил задачи ФСБ, глава российского государства отнюдь не почивал на лаврах: он предпринимал активные меры, чтобы устранить угрозы ИГ, которые по сообщениям российских спецслужб могли быть каким-то образом связаны с Киевом и/или Западом. Но, учитывая, что в Московской агломерации проживает около 20 миллионов человек, невозможно защитить каждую крупную общественную зону. К тому же, любая серьезная попытка сделать это нарушила бы повседневную жизнь и рисковала бы спровоцировать панику.
Отсутствие многочисленных контрольно-пропускных пунктов с вооруженной охраной при входе еще не доказывает, что Путин несерьезно отнесся к террористической угрозе. От любого главы государства было бы нереалистично ожидать таких мер в ответ на разведданные о возможно готовящемся нападении.
Критика Путина в адрес западных предупреждений в начале месяца также ничего не доказывает, поскольку иная реакция могла бы спровоцировать панику (чего Запад и добивался) и породить домыслы, что западным структурам о террористических планах известно больше, чем ФСБ.
Российский лидер заявил, что «это напоминает откровенный шантаж и намерение запугать, дестабилизировать наше общество», поскольку на Западе ложно намекнули, что им действительно известно о готовящемся теракте больше, чем российским спецслужбам. И в ситуациях, когда одна страна делится с другой любой подобной информацией — даже если это только общие сведения без конкретики, как было в данном случае — дипломатическая норма подразумевает, что публичные заявления по этому поводу возможны только после того, как публично высказалась вторая сторона.
Своими действиями западные структуры явно хотели спровоцировать панику и дискредитировать российские службы безопасности, именно поэтому президент Путин раскритиковал их на встрече с ФСБ за несколько дней до нападения. Если бы он действительно не отнесся с должным вниманием к угрозе ИГ, он бы не приказывал «усилить антитеррористическую работу» и не напоминал бы о том, насколько опасны такие угрозы, когда они связаны с Киевом и/или его западными патронами.
Поэтому все слова о том, что за теракт несет ответственность Путин или кто-то из сотрудников российских спецслужб, поскольку они якобы проигнорировали заблаговременные предупреждения — не что иное, как информационный вброс. Высказывается даже мнение, что Путин допустил теракт, который стал частью «заговора под чужим флагом», чтобы оправдать превращение спецоперации на Украине в полноценную войну по российским правовым стандартам. Но те, кто выдвигает эту конспирологическую теорию, действуют в целях информационной войны. Слушать их не стоит.