«Как в 1991-м, 1998-м или 2008-м»? На что будет похож нынешний кризис в России
Содержание:
РИА Новости / Алексей Алфёров; скриншот страницы Google В этом году в России вместо роста экономики на 2,4%, который прогнозировали ещё в феврале, аналитики теперь ожидают снижение на 8–12%. Это, например, оценки экономистов, опрошенных Центробанком РФ (-8%), рейтингового агентства S&P (-8,5%), банка Barclays (-12,4%). «Ямы» подобной глубины, чисто в цифровом значении, были только в годы худших кризисов в истории России — в первой половине 1990-х (-8,7% в 1993-м, -12,6% в 1994-м), а также в 2009-м (-7,8%). Даже в дефолтном 1998-м ВВП рухнул только на 5,3%, зато в следующие пару лет был мощный рывок вперёд. Динамика ВВП России (синий) с 1990 по 2020 годы. Скриншот диаграммы Google на основе статистики Всемирного Банка Будет ли и теперь нечто похожее на то, что уже «знаем, проходили»? Отсылок к 90-м сегодня особенно много. И хотя россиянам они запомнились как самое тяжёлое время, сейчас эти сравнения отчасти помогают в стрессе: «раз тогда выжили, то и теперь не пропадём». Так, например, рассуждает экономист, государственный советник, замдиректора по науке Института мировой экономики и международных отношений РАН Владимир Миловидов. Говоря о грядущем резком росте инфляции, он напомнил «Интерфаксу»: «У нас же были периоды этих скачков. Был 1998 год. Был 2008 год, был 2014 год. Это всё было. Потом экономика всё отыгрывала, понимаете? Всё это переходит просто на другой уровень. Вопрос адаптации. Вопрос приспособления. Первое время — да, будет действительно тяжеловато, будет инфляция, будут скачки. Потом, я надеюсь, наступит стабилизация». Негативный прогноз со стороны Fitch в свете таких сравнений получается как бы «нестрашным». Рейтинговое агентство сочло, что падение будет сравнимо с кризисом 1998-го и последствиями глобального кризиса 2008-го, но добавило, что сейчас у России есть запас и ресурсы, чтобы обеспечить экономике некоторую поддержку. Аналогию скорее с ранними 90-ми видит политик Алексей Нечаев, заседающий в Госдуме во главе фракции «Новые люди». «Это похоже для нас на 1989–1991 годы, когда обрушился сам уклад предыдущей жизни», — сказал он на Радио «Комсомольская правда». Нечаев пояснил: «Мы уже такой кризис проходили в 1991 году. Мы видим, что тогда потребовалось несколько лет, чтобы из экономики советской, плановой мы пересобрались в рыночную экономику. Ушло два-три года, чтобы построить эти цепочки. Сейчас все будут действовать быстрее». Он считает, что при лучшем сценарии планировщики рынка «за два-три месяца прочертят в этом новом складывающемся другом мире цепочки поставок, придёт сырьё, придут комплектующие, они найдут какое-то сырьё в России, пересоберут формулы». «В 1991 году мы выжили. Этот опыт у нас есть. Всё-таки остались Бразилия, Мексика, целый ряд стран Латинской Америки. Пока мы не видим до конца позицию Индии по ряду товарных категорий. Есть Китай, есть Юго-Восточная Азия — Таиланд, Вьетнам. Подождите нас хоронить», — оптимистично заключил думский политик. В то же время ряд аналитиков, наоборот, говорят, что никакие сравнения с прошлым сегодня не уместны. Подобного попросту не было. «Это новый тип кризиса. Мы не можем его сравнить ни с 2008 годом, ни с 2014-м. Те кризисы исправлялись рыночными силами. То, что происходит сейчас, носит нерыночный характер. Этот кризис порождён массовым исходом инвесторов и компаний, поэтому он будет тяжелее», — заявил «Деловому Петербургу» глава Наблюдательного совета Московской Биржи Олег Вьюгин. «И по ликвидации последствий он тоже будет другим. Мы оказались в новой ситуации не на год, не на два и даже не на три. Да, кризис 1998 года выглядел страшно, но он был забыт в течение полугода-года. Его удалось преодолеть благодаря рыночной экономике. Правительство не совало руки туда, куда не нужно. Сейчас ситуация принципиально иная», — подчеркнул он. Больше того, в 1998-м и после была, если хотите, здоровая атмосфера для того, чтобы быстро «вылечиться» после падения. «Нужно понимать, что тогда не было санкций. Мы могли продолжать работать и, опустившись на дно, могли от него оттолкнуться. А сейчас на дне нас будет удерживать санкционное давление», — объяснил «Новым известиям» гендиректор консалтингового агентства для бизнеса INFOLine Иван Федяков. Так или иначе, экономика никогда полностью не умирает, другой вопрос — как она может измениться. Своим взглядом на это поделился с изданием «Harvard Business Review Россия» доктор экономических наук, профессор НИУ ВШЭ Игорь Липсиц. По его мнению, «оптимистический прогноз» таков: «Мы будем жить как в Африке: экономика есть, бизнес есть, но это небогатый бизнес для нищих клиентов. Полагаю, что восстанавливать экономику до уровня 2020 года мы будем лет тридцать». Бизнесмен Олег Дерипаска ранее выдал свою оценку: «Кризис минимум года на три, жесточайший — умножайте кризис 1998 года на три». Впрочем, пока ни один прогноз не может претендовать на то, чтобы его признали наиболее вероятным. А любой эмоционально «зашкаливающий» вариант, как со стороны оптимистов, так и со стороны пессимистов, вызывает только раздражение. В качестве баланса можно лишь отметить, что во второй половине марта ряд крупных агентств, банков и центров, как российских, так и зарубежных, независимо друг от друга выдали одинаковую экспертную оценку — что российская экономика начнёт «оживать» в 2024 году. Подпишитесь на канал в Telegram подписаться
«Это всё было. Потом экономика всё отыгрывала»
«Это похоже для нас на 1989–1991 годы»
«Это новый тип кризиса»
Будем как в Африке?