Не Эрдоганом единым: Выживет ли Россия, если в Турции сменится президент

Коли отношения с действующим турецким лидером у Москвы далеко не всегда складывались безоблачно — стоит ли возлагать на него надежды?

28 мая в Турции пройдет второй тур президентских выборов, в котором за победу будут сражаться действующий глава страны Реджеп Тайип Эрдоган и кандидат от оппозиции Кемаль Кылычдароглу. В случае победы Кылычдароглу глава государства Турции сменится впервые с 2014 года. Сменится и курс страны — лидер оппозиции не скрывает своих прозападных настроений.

Российский истеблишмент в большинстве своем ждет и верит в победу Эрдогана, как будто это стопроцентно пророссийский кандидат. Отчасти эти настроения можно понять. Сегодня Турция, которая не присоединилась к санкциям, является одним из основных торговых партнеров нашей страны. Правда, не сказать, что тут все гладко. В духе традиционной турецкой многовекторности то тут, то там возникают проблемы

Так, Анкара обеспечивает значительную часть поступлений товаров по параллельному импорту, но в начале весны СМИ сообщали, что турецкие власти негласно дали компаниям указание не ввозить в Россию товары, которые находятся в санкционных списках. Тогда же возникли проблемы с обслуживанием ряда российских самолетах в турецких аэропортах. Турция после введения санкций одобрила использование карты «Мир» на своей территории, но затем отменила это решение. Правда, сейчас на территории страны некоторые магазины «по-серому» принимают карты «Сбербанка» — надо же обслуживать российских туристов.

Кроме того, в случае смены власти в Турции могут подвиснуть масштабные совместные проекты с Россией. В первую очередь, речь идет о создании газового хаба для поставок газа в Европу. Еще один крупный проект — строительство атомной электростанции «Аккую» на территории Турции. Станция практически готова, 27 апреля Владимир Путин и Эрдоган приняли участие в церемонии завоза топлива на АЭС, но теоретически заморозка возможна.

В то же время, нельзя сказать, что Реджеп Эрдоган всегда был другом России и отношения с Турцией складывались безоблачно. Если вспоминать только самые громкие размолвки, в 2015 году турецкие ВВС сбили российский истребитель Су-24 в районе сирийско-турецкой границы. А 2016 году в Центре современного искусства Анкары на открытии фотовыставки произошло убийство посла России в Турции Андрея Карлова.

Да и в целом периодически с Эрдоганом случались разногласия по самым разным вопросам от сирийского урегулирования до ситуации в Закавказье, которые приводили к ухудшению отношений, приостановке импорта и даже перекрытию турпотока. Не удивительно, что в публикациях на тему российско-турецких отношений частенько можно встретить выражение «нож в спину».

Тем не менее, как считает руководитель Центра внешней политики России Института экономики РАН Борис Шмелев, российское руководство за последние 20 лет уже привыкло к Эрдогану во всей его непредсказуемости, поэтому в случае победы оппозиции в отношениях с Анкарой появится множество новых нюансов.

— Победа Эрдогана для нас более желательна, чем победа оппозиции, хотя мы будем работать и с ней. Мы к нему уже привыкли, он привык к нам, мы примерно знаем, чего от него ожидать, при всей его непредсказуемости. В общем, мы уже приноровились к неожиданным выкрутасам Эрдогана в политике.

Что касается оппозиции, в случае победы, судя по заявлениям ее лидера, принципиальных изменений в политике в отношении России быть не должно. Но все-таки Кылычдароглу будет больше учитывать интересы Запада, НАТО и США. Появятся новые нюансы, проблемы, которые нам придется решать в отношениях с Турцией.

Не думаю, что оппозиция в случае победы будет проводить такую же политику, как, например, соседняя Греция или присоединится к антироссийскому хору НАТО. Но Кылычдароглу будет учитывать интересны Вашингтона, Брюсселя и всех стран НАТО в гораздо большей степени, чем Эрдоган. В случае победы лидера оппозиции нам с Турцией будет работать гораздо сложнее. Это осложнит позиции России и в Черноморском бассейне, и в Закавказье, и в целом на международной арене.

Конечно, мы можем только предполагать, потому что одно дело — предвыборные выступления, а другое — реальная политика. Но мне представляется, что все эти нюансы нам придется учитывать.

«СП»: А как насчет экономического сотрудничества, будет ли оно сворачиваться?

— Между нашими странами достаточно прочные экономические связи, и это ставит определенные барьеры на пути возможного обострения отношений между Турцией и Россией. Эти интересы будут требовать от Анкары более гибкой политики.

Хотя, как показывает опыт Европы, экономическими интересами можно пожертвовать и отбросить всю выгоду ради достижения геополитических целей. Поэтому да, Турция заинтересована в сотрудничестве с Россией. Для нее важны и наш рынок, и туристы, и сотрудничество в нефтегазовой сфере, потому что все это огромные деньги. Но, повторю, мы убедились на практике, что переоценивать значимость экономических связей не следует.

Скорее всего, радикальных изменений в политике Турции не произойдет, но появится много новых нюансов и в отношении России, и в позиции по Украине. В любом случае, нам будет предстоять серьезная работе, если, конечно, оппозиция победит. Пока мне представляется, что шансы на победу ненамного, но выше.

Старший научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН Борис Долгов также считает, что российское руководство не то, чтобы надеется на победу Эрдогана, но понимает, что с ним будет легче работать.

Избирательная ситуация в Турции неопределенная, но у Эрдогана есть значительные шансы на победу. В случае прихода к власти оппозиции, на мой взгляд, нам стоит ждать от Турции более проамериканского курса и, возможно, присоединения к антироссийским санкциям. Ситуация может складываться неблагоприятно для российско-турецких отношений. Хотя радикальных изменений в наших отношениях не произойдет, по крайней мере, на первом этапе.

«СП»: Но ведь и с Эрдоганом мы далеко не всегда ладили, почему сейчас на него возлагаются такие надежды?

— Если говорить о политике Эрдогана, при нем также были сложности в отношениях между Россией и Турцией, это правда. Но нужно иметь в виду, что Эрдоган проводил независимую и достаточно амбициозную внешнюю политику. Он пытался сделать Турцию глобальным игроком в пику Соединенным Штатам, и во многом ему это удалось. Эрдоган играл на противоречиях между Россией и США и продвигал свои интересы. Но это в достаточной степени отвечало и интересам РФ, поскольку Турция не присоединилась к антироссийским санкциям, не пошла полностью в русле политики США. В случае прихода к власти оппозиции эта ситуация изменится.

Что касается надежд на Эрдогана, на мой взгляд, российский истеблишмент и руководство понимало, что «надеться» — это не совсем тот термин. У Эрдогана свои интересы, он их продвигает, в том числе и за счет России. Но такая независимая от США политика Турции была в интересах Москвы.

«СП»: Вы сказали, что оппозиция может присоединиться к санкциям. А как же экономические интересы с Россией, например, газовый хаб?

— С одной стороны, экономическое сотрудничество с Россией важно для Турции. С другой, мы слышали прямые заявления от оппозиции, что у них будет более проамериканская политика и стремление к большей интеграции с Западом. Возможна даже новая попытка вступления в ЕС. Это предполагает принятие условий Запада. А принятие условий Запада означает присоединение к антироссийским санкциям. Сложно сказать, что перевесит — экономические интересы или стремление интегрироваться и идти на больше сближение с Западом.