Выборы в Словакии: Противники вооружения Украины покоряют Европу, но это не повод для оптимизма
Поворота Евросоюза лицом к России пока ждать не приходится, но лет через 5−10 это реально
Противник вооружения Украины Петер Пеллегрини одержал победу во втором туре президентских выборов в Словакии. «Я хочу быть президентом, который будет защищать национальные интересы Словацкой Республики, граждан Словацкой Республики, я сделаю все, чтобы поддержать правительство в его усилиях по улучшению жизни людей в Словакии, — заверил Пеллегрини. — Я сделаю все, чтобы Словакия оставалась на стороне мира, а не войны».
Его соперник, прозападный кандидат Иван Корчок уже признал свое поражение на выборах. Он отметил, что «разочарован, но не сломлен». Премьер-министр Роберт Фицо поздравил Пеллегрини с победой.
По итогам подсчета всех бюллетеней Пеллегрини набирает 53,12%, Корчок — 46,87%.
Можно ли считать это событие важным для России? Ведь в Словакии все решает премьер, а это место и так занято Робертом Фицо, являющимся ярым противником вооружения Украины. Уже после его прихода к власти Братислава прекратила поддержку киевского режима…
Тем не менее, судя по накалу борьбы, словацкое общество остается разделено.
— Да, это была напряжённая борьба, — считает политолог, доцент факультета международных отношений и зарубежного регионоведения РГГУ Вадим Трухачев.
— Первый тур с отрывом выиграл Корчок. Но Пеллегрини смог мобилизовать своих избирателей, и выиграл довольно убедительно.
Темы России и Украины занимали одно из ведущих мест. И здесь Пеллегрини выглядел как умеренный критик России, не желающий безудержно вооружать Украину. А Корчок — евроатлантический «ястреб», идейно близкий к русофобскому премьеру Чехии Петру Фиале. Смежный сюжет — вопрос военных расходов по линии НАТО, за рост которых радовал Корчок.
Остальное — местечковые темы, малоинтересные для российского читателя.
«СП»: Победа Пеллигрини что-то изменит для нас? Ведь все уже во многом решила победа партии Фицо и формирование его правительства. На что там вообще влияет президент?
— Президент — верховный главнокомандующий. Он утверждает бюджет, и может разогнать парламент и правительство. Может представлять Словакию за рубежом. Полномочий у него немного, но они есть.
Для нас победа Пеллегрини меняет положение дел немного в лучшую сторону. Он будет меньше мешать Фицо, чем уходящий президент, упоротая евроатлантистка Чапутова.
«СП»: Фицо в недавнем интервью говорил, что он считает Россию агрессором и выступает за поддержку Украины. Словакия нам друг?
— И не друг, и не враг, а так. Это не пророссийская страна, но и не антироссийская. Фицо — совсем не пророссийский, просто не антироссийский. Пророссийскими можно считать входящую в правительство Национальную партию и занявшего третье место на выборах кандидата Штефана Гарабина. Такого избирателя в Словакии — 10−15%. Просто на фоне отмороженных русофобов в нынешнем правительстве Чехии Фицо кажется пророссийским.
«СП»: Какой вес Словаки имеет в ЕС и НАТО? Что нам дает пребывание там у власти национально ориентированных правительств?
— Это помогает задерживать принятие решений о поставках оружия на Украину и принятие санкций в отношении России. Хотя в итоге Словакию продавят. Но и не будем забывать, что «атлантисты» там всё же пользуются поддержкой почти половины избирателей.
«СП»: Где еще в Европе, по-вашему, на выборах в обозримом будущем могут победить национально ориентированные силы?
— Пеллегрини — левый еврооптимист и умеренный атлантист. Он и близко не является «национально ориентированным». Просто он не упёртый русофоб. Нигде, кроме Венгрии, такие силы сегодня не преобладают. В Словакии — в том числе. Не надо путать «нерусофобов» с национально ориентированными силами. Вот такие есть ещё на Кипре. Такие силы растут почти во всех странах ЕС, но возможность их прихода к власти в ближайшее время стремится к нулю. Мало занять первое место на выборах — надо еще и коалицию большинства создать. А это вряд ли у кого выйдет.
«СП»: Насколько это будет выгодно России? В скольких странах это должно произойти, чтобы начался коренной перелом отношений?
— Минимум в 15 странах, среди которых обязательно должны быть Германия, Франция и Италия. Так уж устроена система «двойного большинства» в Евросоюзе.
— Борьба была напряженная, и разрыв между основными кандидатами не так велик. Поэтому говорить о том, что результат этих выборов был предрешен, не приходится, — уверен советник президента Российской ассоциации прибалтийских исследований Всеволод Шимов.
— Да, общество разделено, и результат это однозначно продемонстрировал. Избранный президент Пеллегрини — сторонник словацких евроскептиков, т.е. тех, кто выступает за более самостоятельный курс по отношению к Брюсселю, в том числе в вопросах поддержки Украины. Эта часть словацкой элиты близка по своему мировоззрению к венгерскому премьер-министру Орбану, хотя и выражает это не столь ярко.
При этом пророссийскими эти силы называть вряд ли уместно — они скорее противники конфронтации и сторонники более умеренного и прагматичного курса в отношении Москвы, не более того. Ну, а Корчок — типичный евролиберал, ориентированный на Брюссель и Прагу и поддерживающий проукраинский курс ЕС. В общем-то, это разделение типично для многих восточноевропейских стран.
«СП»: Пеллигрини пообещал оставить Словакию «на стороне мира». Но решает все в конечном счете правительство, а им руководит Фицо. Если бы президентом стал Корчок, что-то изменилось бы?
— Словакия — парламентская республика, где полномочия президента сильно ограничены. Но Корчок создавал бы негативный информационный фон в отношении действий правительства и по возможности блокировал бы те или иные решения через обращения в Конституционный суд.
Собственно, именно так поступала действующий президент Зузана Чепутова. Теперь же правительство получает возможность действовать фактически без оглядки на оппозицию.
«СП»: А для Украины что-то изменится? Ведь Словакия уже прекратила ее поддержку… Словаки страна небогатая, но при прежних властях была в авангарде поставок оружия Киеву…
— Скажем так, это неприятно, но не критично. Влиятельные доброхоты Украины в ЕС по-прежнему в большинстве, а поставки оружия могут идти через Польшу и Румынию. Но, конечно, выпадение Словакии и Венгрии из логистики поставок делает саму эту логистику более уязвимой и менее гибкой.
«СП»: Насколько вероятно, что национально ориентированный курс возьмет верх и в других европейских странах?
— Опять же, что понимать под национально ориентированным курсом. Национально ориентированный курс — далеко не обязательно дружественный России. Та же Польша — очень национально ориентированное государство, но она свои интересы понимает, как жесткое противодействие России и поддержку Украины. С этим согласны и евроскептики, и евролибералы, и изменить этот консенсус вряд ли возможно.
Другой вопрос, что приоритет национального эгоизма над европейской солидарностью может, в конечном счете, ослаблять ЕС, и это для России хорошо. Самым лучший сценарий, если бы такие силы победили в ведущих европейских странах — Германии и Франции. Возможно, это действительно произойдет в пяти- или десятилетнем временном горизонте.
«СП»: Насколько Россия может это использовать? И может ли как-то повлиять на эти процессы?
— Россия очень слабо владеет инструментами мягкой силы, все рассказы о российском вмешательстве в выборы — это скорее страшилки для доверчивого западного обывателя. Россия долгое время пыталась мотивировать европейские элиты на более прагматический и дружественный курс через экономическую заинтересованность, и это, как мы видим, не сработало.
Поэтому подъем евроскептицизма — это скорее реакция на сугубо внутренние проблемы: миграционный вопрос, неспособность ЕС обеспечить быстрый рост благосостояния своих новых членов, сохраняющийся разрыв в уровне развития между европейскими странами и т. п.