Выборы в Турции: что поставлено на карту?
Ожидать, что смена руководства коренным образом изменит долгосрочную геополитическую ориентацию Анкары, было бы ошибкой
Мало кто может предсказать исход важнейших президентских выборов в Турции, первый тур которых состоялся в это воскресенье. Опросы общественного мнения свидетельствуют о значительном недовольстве избирателей внутри страны после более чем двух десятилетий господства Партии справедливости и развития президента Реджепа Тайипа Эрдогана — фигуры, доминировавшей в турецком политическом порядке так долго, что для некоторых перемены кажутся почти немыслимыми и тревожащими.
Что еще более важно: на местном уровне ведется большая предвыборная агитация и политические манипуляции, которые могут сыграть на руку Эрдогану. Выборы будут свободными, но вряд ли честными.
И действительно, если бы Эрдоган покинул свой пост после первого десятилетия пребывания у власти, то его, несомненно, провозгласили бы самым успешным премьер-министром в истории Турции. Однако его переход ко второму десятилетию правления выявил усиление авторитарных тенденций, которые задним числом запятнали его репутацию. Но в то же время он необратимо изменил место Турции в мире.
Если Эрдоган проиграет, то это принесет облегчение многим людям внутри страны, особенно тем сотням человек, которые были заключены в тюрьму за выражение антирежимных взглядов при строго контролируемой прессе. Безусловно, любое правительство-преемник предпримет шаги по либерализации политического порядка, освобождению большого числа политических заключенных и обеспечению большей свободы прессы. Но экономические проблемы, с которыми сталкивается Турция, останутся, мягко говоря, очень сложными.
Запад, однако, будет больше сосредоточен на потенциальных изменениях во внешней политике Турции. Эрдоган — совместно со своим одаренным и обладающим богатым воображением бывшим министром иностранных дел Ахметом Давутоглу — значительно расширил геополитическое видение места Турции в мире, превратив ее в серьезную региональную державу.
Во время холодной войны Вашингтон считал Турцию «верным союзником по НАТО». Но с падением Советского Союза Анкара начала переосмысливать свою роль в новом мире, в соответствии с чем она теперь воспринимала себя не только как европейскую державу, но и как державу средиземноморскую, североафриканскую, ближневосточную, исламскую, кавказскую и центральноазиатскую. Действительно, внешнеполитическое влияние Турции в настоящее время распространяется также на Восточную Африку и Украину. Возможно, это является отражением амбициозных планов Турецкой Османской империи, которая когда-то была одной из крупнейших и долговечных империй в мире.
Сегодня внимание самой Турции было особенно приковано к Востоку — к Евразии. (Турки хорошо знают, что их первобытная родина находилась где-то в окрестностях озера Байкал в Сибири.) Несмотря на многовековые войны с Российской империей как геополитическим соперником, сегодня, несмотря на свое членство в НАТО, Турция поддерживает тесные рабочие отношения с Россией по многочисленным вопросам Ближнего Востока и Центральной Азии. (За исключением Таджикистана все центральноазиатские государства бывшего Советского Союза также являются тюркоязычными.)
В самом деле, интересы Турции распространяются даже на тюркско-уйгурское население западной провинции Китая — Синьцзян, хотя Анкара сдерживает критику культурной репрессивной политики Пекина в этом регионе. И Турция воспринимает китайскую инициативу «Один пояс и один путь» — расширение экономических торговых маршрутов, строительство автомобильных и железных дорог и инфраструктуры по всей Центральной Азии — как важный фактор для собственного будущего Турции.
Поэтому для Вашингтона было бы чем-то вроде фантазии полагать, что, если Эрдоган уйдет из власти, то новое турецкое правительство изменит все это и «вернется на Запад». И правда, многие в Вашингтоне и НАТО считают, что все более важные связи Турции с Россией и Китаем на самом деле являются основанием для ее исключения из НАТО — как «государства-изгоя», выражаясь языком Вашингтона.
Но суровая реальность такова, что НАТО нуждается в Турции больше, чем Турция нуждается в НАТО. В конце концов, Турция обладает серьезным влиянием в регионе и контролирует доступ к Черному морю через проливы Босфор и Дарданеллы, которые для России являются единственным выходом к Средиземному и другим южным морям. Действительно, географическое положение Турции является почти всенаправленным.
Если на выборах оппозиционная коалиция победит, то мы можем ожидать, что новое правительство предпримет шаги, чтобы немного смягчить недовольство НАТО внешней политикой Турции — например, путем быстрой ратификации членства Швеции в НАТО, которое было заблокировано Эрдоганом. Новое правительство также будет стремиться улучшить отношения с ЕС в целом после многих лет значительных трений. Что, конечно, не означает, что в ближайшее время Турция добьется членства в ЕС.
Но за последние два десятилетия Эрдоган безвозвратно расширил внешнеполитическое видение Турции, и пути назад к старой Турции, входившей в НАТО, нет. Отныне Анкара будет сопротивляться любому давлению с целью подчинить западным интересам свой геополитический диапазон и свободу действий. И хотя Анкара будет гораздо теснее сотрудничать как с Россией, так и с Китаем в регионе, она также не уступит свою независимость в новой Евразии ни одному из этих двух могущественных государств. И, несмотря на многовековые несколько натянутые отношения с Ираном, Турция выработала modus vivendi с Тегераном, который, вероятно, сохранится и, возможно, будет процветать в новых евразийских условиях.
Все это разворачивается на фоне заметного снижения способности Вашингтона принимать геополитические решения по всему миру. Это в полной мере скажется на связях Вашингтона с Турцией. Таким образом, хотя между любым новым турецким правительством и Западом может быть какой-то краткий «медовый месяц», новые геополитические реалии расширенного мировосприятия Турцией и ее евразийской направленности теперь представляют собой новые суровые факты мировой политики.
Это тем более верно, поскольку Турция (наряду с Ираном и Саудовской Аравией) претендует на вступление в экономическую ассоциацию БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка) — формирующийся силовой блок, охватывающий значительную долю мировой экономики и населения, который передает геополитическую власть новому мощному «Глобальному Югу».
Если Эрдоган на этих выборах проиграет, то многие турки и большинство западных правительств будут в восторге. Но большинство турок также питают глубокие подозрения относительно политических намерений Запада в отношении Турции. Таким образом, ожидать, что смена руководства коренным образом изменит долгосрочную геополитическую ориентацию Турции, было бы ошибкой — и означало бы неспособность осознать быстрое изменение баланса сил Евразии в современном мире.