Сеул ставит Москве ультиматум: Ким Чен Ыну помогать по минимуму, иначе наши танки могут оказаться на Украине
Южная Корея требует от России определиться, с кем она — с ними или с КНДР?
Углубление военного сотрудничества Москвы и Пхеньяна несет угрозу для безопасности на Корейском полуострове и в Европе, России следует сделать выбор между двумя Кореями, исходя из своих интересов, заявил южнокорейский президент Юн Сок Ёль.
«Северная Корея, несомненно, представляет угрозу для международного сообщества. Я надеюсь, что Россия разумно решит, какая сторона — Юг или Север — важнее и необходима для ее собственных интересов», — говорится в его письменном заявлении агентству Reuters.
По мнению Сеула, будущее отношений Южной Кореи и России зависит от действий Москвы.
Обеспокоенность южнокорейского президента вызвал недавний визит в Пхеньян Владимира Путина, в ходе которого Россия и КНДР подписали Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве, предусматривающий оказание взаимной помощи в случае агрессии против одного из участников. В ответ, напомним, в Южной Корее пригрозили пересмотреть свою позицию по поставкам оружия на Украину.
— На первый взгляд, высказывания Юн Сок Ёля выглядят очень странно, — отмечает редактор «АПН Северо-Запад» Андрей Дмитриев.
— КНДР с первых дней СВО поддержала Россию словом и делом, двухсторонние отношения стали бурно развиваться, итогом чего стал как раз визит Владимира Путина в Пхеньян и договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве, включая военную помощь в случае нападения. Южная Корея в это время активно подпитывала Украину снарядами, не напрямую (что запрещено её законодательством), но через Польшу.
В итоге, по оценке NY Times за 2023 год поставила снарядов больше, чем вся Европа. А президент Юн получил высшую польскую награду — орден Орла. То есть, о чем речь? Кого он за дураков держит? Выбор давно сделан, в первую очередь сами Юном, являющимся американской марионеткой без всяких кавычек.
Однако надо понимать, что адресат его слов — не Россия, а Запад, во-первых, и внутренняя аудитория, во-вторых. Заявление было сделано перед саммитом НАТО, чье руководство хочет сильнее втянуть РК в конфликт. А Юн и не против — этакий свой в доску парень. Для корейцев же он позиционируется как человек, умывающий руки: мол, эти русские сами виноваты, что мы с ними больше не работаем, они выбрали Пхеньян.
Между тем, уровень поддержки Юн Сок Ёля в стране весьма низок, есть вероятность, что после отставки он отправится на скамью подсудимых, как многие его предшественники. Ну, и показательна реакция зам. зав. отдела ЦК ТПК товарища Ким Ё Чен, которая прокомментировала проходящие сейчас очередные военные учения со стрельбами у 38-ой параллели, чего не было много лет, так:
«Юн Сок Ёль и его свора, находящиеся в наихудшем кризисе властвования, пытаются найти «запасной выход» в обострении ситуации. Вот почему они, несмотря на осуждение и протест внутри и вне страны против маньяков войны, непрерывно вызывали озабоченность в сфере безопасности и нагнетали военную атмосферу в регионе, а теперь без колебания проводят опаснейшие учения с боевой стрельбой в пограничном районе.
В предыдущие годы межкорейских отношений обстановка безопасности никогда не была на таком наихудшем уровне, как сейчас.
Теперь всем придется признавать такой факт, что так называемый президент, выбранный гражданами, обрек Республику Корея на гибель".
— Сеул так или иначе напоминал бы о своем недовольстве взаимодействием внешних игроков с КНДР, если ситуация подразумевает вероятность военно-технического сотрудничества с Пхеньяном, — уверен директор по аналитическим проектам Агентства политических и экономических коммуникаций. Михаил Нейжмаков.
— Ко всему прочему, действующий президент Южной Кореи является политиком консервативного толка, для него характерна более жесткая публичная позиция в сфере отношений с КНДР, еще его победа на президентских выборах 2022 года воспринималась, как укрепление позиций «ястребов». То есть, если бы Юн Сок Ёль не продолжал подчеркивать внимание к теме сотрудничества по линии Москва-Пхеньян и готовность искать инструменты давления на Россию, он подвергался бы активной критике из своего же лагеря.
При этом излишне публично преувеличивать угрозы для Южной Кореи в связи с сотрудничеством Москвы и КНДР Сеулу сейчас тоже не выгодно, в том числе потому, что последний не спешит разрывать экономические связи с Россией по целому ряду направлений.
Показательно, что в июне 2024 года глава Минобороны Южной Кореи Шин Вон Сик заявлял в интервью Bloomberg, что вероятность передачи Москвой наиболее передовых военных технологий Пхеньяну «очень мала».
«СП»: Кажется, выбор тут очевиден совершенно: КНДР наш исторический союзник, а ЮК вассал США. Тут какие-то сомнения могут быть? Чем России вообще интересна Южная Корея? Экономическое сотрудничество?
— Вряд ли в Сеуле всерьез рассчитывают, что Москва действительно «сделает выбор», сведя отношения с Пхеньяном к минимуму. Скорее, руководство Южной Кореи может предполагать, что давление на Россию заставит нашу страну ограничить сотрудничество с КНДР в технологической сфере на будущее, не переходить какие-то линии, которые значимы для Сеула.
Вероятно, Сеул видит рычаги давления на Москву в том, что Россия, во-первых, заинтересована в поставках высокотехнологичной продукции из Южной Кореи, а во-вторых, не хотела бы, чтобы Киев в будущем получал южнокорейское оружие.
Кроме того, в Южной Корее явно учитывают нежелание России «сжигать мосты» в отношениях с этой страной. Можно вспомнить, например, высказывание посла РФ в Сеуле Георгия Зиновьева, в январе 2024 года назвавшего Южную Корею «самой дружественной из недружественных стран» и предположившего, что это государство «не желает поражения России».
«СП»: Они могут — при определенных договоренностях, уменьшить объемы поставок оружия Польше и как-то повлиять на польский транзит, например, южнокорейских снарядов на Украину?
— Об отказе от военно-технического сотрудничества Сеула с Варшавой речь в ближайшем будущем явно идти не будет. Наоборот, такое взаимодействие сейчас расширяется. Например, на прошедших в июне 2024 года переговорах уже упомянутый министр обороны Южной Кореи Шин Вон Сик и его польский коллега Владислав Косиняк-Камыш обсуждали вопросы производства южнокорейских танков K2 в Польше. А чуть ранее, в мае, в ходе визита польской делегации в Южную Корею, был подписан контракт на поставку 180 таких танков для нужд Варшавы.
Что касается перспектив поставок южнокорейских вооружений для Киева — Сеул, конечно, будет намекать, что готов максимально оттягивать решение этого вопроса в случае уступок России и, наоборот, ускорить переговоры в этом направлении, если отношения между ним и Москвой будут ухудшаться.
Но стоит учитывать, что на Южную Корею в любом случае будет усиливаться давление западных игроков.
Также стоит иметь ввиду, что официальная позиция Южной Кореи не предполагает поставок вооружений в зоны боевых действий, тем не менее, ряд СМИ ранее сообщали о достаточно массовом получении Украиной южнокорейских снарядов через европейские страны. О таких «косвенных поставках» упоминалось в достаточно резонансной публикации The Washington Post в конце 2023 года, впрочем, в Минобороны Южной Кореи такую информацию опровергали.
«СП»: Насколько Сеул будет реально наращивать антироссийские шаги по мере углубления сотрудничества Москвы с Пхеньяном? Перейдут ли они от шантажа к реализации угроз?
— Стоит учитывать, что, даже если бы визита Владимира Путина в КНДР не было, как минимум, давление на Сеул со стороны западных держав заставляло бы его постепенно ограничивать экономическое сотрудничество с Россией.
Кроме того, в последние годы активизировалось взаимодействие Сеула не только с США, но и с НАТО в целом. Действующий президент Южной Кореи вскоре после своего избрания на этот пост в мае 2022 года стал первым главой этого государства, принявшим участие в саммите данного военного блока, проходившем в Мадриде. Он также участвовал в саммите альянса в 2023 года в Вильнюсе. А если государство сближается с НАТО, руководство такой страны, как минимум, будет уделять больше внимания значимой для этого военного блока повестке.
Тем не менее, Сеулу объективно выгоднее оставлять в таких вопросах пространство для политического торга — чтобы иметь на руках дополнительные аргументы для диалога как с Москвой, так и с западными странами.